Заметки о Гитлере - Страница 17

Если есть стремление понять это положение в конце, то следует коротко глянуть на историю Веймарской республики — с самого начала несчастливую историю.

При своем основании республика держалась только на коалиции трех партий левого центра — СДПГ, левые либералы и католики, которые уже до того в последние годы кайзеровского рейха образовывали большинство в рейхстаге и в последние мгновения этого рейха, в октябре 1918 года, осуществили его парламентаризацию (а точнее — она свалилась им на колени). После революции в ноябре 1918 года они образовали «Веймарскую коалицию» национального собрания, создали Веймарскую конституцию, которая в основном копировала парламентаризированный кайзеровский рейх, и сделали себя правительством. Но уже через год, при первых республиканских выборах в рейхстаг, они потеряли парламентское большинство и больше никогда его не обретали.

Между тем произошла незапрограммированная Ноябрьская революция 1918 года. Она никоим образом не соответствовала концепции Веймарской коалиции и была ею подавлена. Это вызвало к жизни разочарованную и ожесточенную длительную оппозицию левых, которые никогда не приняли Веймарское государство и никогда с ним не примирились. Но все–таки у революции был один необратимый успех — это ликвидация монархии. Веймарская коалиция после этого не осталась не у дел в созданной революцией республике. Но при этом образовалась еще более многочисленная и сильная длительная оппозиция правых, которые столь же мало приняли Веймарское государство, «государство Ноябрьской революции», как и разочарованные левые революционеры. И они были опаснее левой оппозиции, поскольку они, как и прежде, занимали почти все государственные посты в армии и среди чиновников. У Веймарского государства с самого начала была целая армия врагов конституции на государственной службе! Кроме того, начиная с 1920 года правые и левые противники республики обладали еще и большинством в рейхстаге, и до 1925 года республика, едва сойдя со стапелей, уже годами раскачивалась, подобно кораблю в шторм. Почти ни одного года не проходило без путча справа или слева (гитлеровский путч 1923 года был одним из многих). В эти годы никто не предрекал республике долгую жизнь.

А затем случился все же краткий период видимой консолидации — «золотые двадцатые годы», с 1925 по 1929 год. Для Гитлера это были годы полного провала, когда его исступленная враждебность к республике полностью оставалась безответной и только что не вызывала насмешек. Что же изменилось? Что неожиданно сделало «республику без республиканцев» жизнеспособной?

Многое. Способный министр иностранных дел, Густав Штреземанн, обеспечил предпосылки для примирения с противниками в прошедшей войне, облегчение тягот и небольшие престижные успехи. Американские кредиты позаботились о скромном расцвете экономики. Однако важнейшим было вот что: массивная и могущественная правая оппозиция, давно уже (или: все еще) прочно закрепившаяся в министерствах и в ведомствах государства, которое она отрицала, преимущественно и в виде опыта отказалась от своей оппозиции к этому государству и соблаговолила, чтобы ей управляли. Из врагов республики на пару лет они стали «республиканцами по здравому смыслу».

Решающим событием, которое сделало возможным это половинчатое изменение убеждений и дало республике шанс консолидации, было избрание в апреле 1925 года рейхспрезидентом Гинденбурга. В этом не раз усматривали начало конца республики. Абсолютно неверно. Избрание Гинденбурга было для республики счастливым случаем и дало ей единственный шанс, который когда–либо у нее был. Потому что с героем мировой войны и кайзеровским фельдмаршалом во главе республика для правых, которые до сей поры жестко отвергали её, стала выглядеть неожиданно приемлемой. Намечалось нечто вроде примирения. Оно удерживалась до тех пор (с 1925 по 1928 год), пока правоцентристская коалиция из католиков, правых либералов и консерваторов образовывала правительство рейха. Тем самым государствообразующая партийная система была на время и в единственный раз расширена на всю ширину право–левого спектра, за исключением таких радикальных периферийных групп, как коммунисты и национал–социалисты. В лояльности к государству со стороны теперешней оппозиции в лице социал–демократов и левых либералов и без того можно было не сомневаться.

Но это осталось лишь эпизодом. Когда в 1928 году правое правительство проиграло выборы (впервые с 1920 года), и социал–демократ снова стал рейхсканцлером, то все это снова закончилось. Консерваторы во главе с новым вождем — Гугенбергом — снова встали на жесткий антиреспубликанский курс, даже католический центр, тоже под предводительством нового вождя — Кааса — говорил теперь о необходимости авторитарного режима, а в министерстве рейхсвера политизированный генерал фон Шляйхер начал ковать планы государственных переворотов. Нечто вроде того, что поскольку результаты выборов 1928 года должны были навсегда закрыть дорогу правым, то правительство — вечное правое правительство — должно быть сделано независимым от парламента и от выборов, как в рейхе Бисмарка; господство парламента должно прекратиться, а установиться должно президентское правление.

Примерно так было дело в марте 1930 года. Штреземанн умер в октябре 1929 года, в том же месяце крах американских бирж вызвал мировой экономический кризис, который тотчас же губительно повлиял на Германию; правительство не смогло приспособиться к этой ситуации и вышло в отставку, и в этот раз оно не было более заменено никаким другим парламентским правительством. Вместо этого малоизвестный правоцентрист Брюнинг (кандидат Шляйхера) стал рейхсканцлером без парламентского большинства, но зато с квази–диктаторскими полномочиями и с секретным поручением осуществить переход к консервативно–авторитарному, не зависящему от парламента режиму. До поры до времени он управлял при помощи чрезвычайных полномочий по законам о чрезвычайном положении, и поскольку рейхстаг не подчинялся, то он его распустил. Это был шанс Гитлера. В исправно функционировавшей (или в кажущейся исправной) республике в 1925–1929 гг. ему не было места. Во время государственного кризиса 1930 года его партия сразу оказалась на втором месте.